Что собой представляет современное путешествие? Толпы туристов тычут фотоаппаратом в разные стороны, будто загипнотизированные могущественной силой своих объективов. И если какой-то старомодный путешественник, вдруг, захочет просто остановиться и осмотреть достопримечательности глазами — этим безнадежно устаревшим средством восприятия окружающего мира —, то его тут же потеснит толпа фотографов, уверенных в том, что существует неписаный, а то и вовсе — изданный закон, запрещающий закрывать им вид, или, упаси Бог, толкать их, когда они отправляют священный обряд фокусировки. И чудакам без фотоаппарата приходится отходить в сторону, чтобы не мешать людям заниматься «серьезным» делом, дожидаясь своего часа, пока все пассажиры автобуса не вознесут над пейзажем молитву Фотобожетсву, размахивая своими «мыльницами», словно кадилом. И населения целых стран, которых то и дело затягивают в черную дыру объектива ненасытные туристы-пожиратели живописных видов, стараются выжать из похитителей своих душ как можно большую выгоду: «Твоя фотографировать моя верблюда (дом, лодка, жена)? Твоя платить!».

И все бы ничего, если бы итогом всей этой суеты с наводкой и щелканьем было нечто новое, то, чего раньше не существовало — отражение истинной красоты, правдивые рассказы. Но, увы, массовые фотографии сродни непристойным надписям на стенах Акрополя, разве что сделанные красивым почерком.

Фотоаппарат — это средство влепить свою фигуру на все, что нас окружает, под благовидным предлогом запечатлеть Чудеса Света, давным-давно чудесно запечатленные профессионалами и продающиеся в виде открыток на каждом углу. Но какой смысл показывать тетушке Мод открытки с итальянскими пейзажами, если на картинке нет главного доказательства, что мы там были — нас.

И горный хребет не впечатляет, и знаменитый памятник — не памятник, и древний храм не представляет ни малейшего интереса, если где-нибудь на фотографии нет моей улыбающейся физиономии, или если моя жена не пытается обнять какую-то бронзовую статую. С помощью фотоаппарата я присваиваю себе все, что есть в мире красивого, набиваю этим свои альбомы, заключаю в рамки и вывешиваю на стену, чтобы открыть избранному кругу друзей и родных важную тайну существования красот мира: я видел их, я был там, я снял их, следовательно, они есть!

Путешествия стали сегодня всего лишь способом перемещения фотоаппарата с места на места, а путешественники - рабами всемогущего объектива. Тех, кто по старинке просто хочет постоять-полюбоваться, окидывая окрестности своим несовременным взором, бесцеремонно отталкивают фотографы: еще бы, ничто не должно двигаться и попадать в поле их зрения во время священного ритуала наведения фокуса. Редкие странники без фотоаппаратов расступаются перед теми, кто, в отличие от них, занят настоящим делом; вот и приходится этим чудакам терпеливо ждать окончания ритуалов и коротать время, пока остановится набитый туристами автобус, и пейзаж вдруг окажется во власти выпущенного на волю Духа автоматической фотосъемки. Целые страны пожирает взглядом, заглатывает, засасывает внутрь немигающий глаз с черным кольцом век, а народ берет с пожирателей все, что может. Хотите сфотографировать мой дом, а может, моего верблюда? Платите!

Было бы полбеды, если бы все это делалось ради чего-то стоящего. Если б суетливое нажимание на кнопки рождало что-то новое, ранее не существовавшее, отражало красоту или открывало истину. Увы. Фотоаппарат – это та же надпись «здесь был я», в более пристойном ее проявлении.

С помощью фотоаппарата мы оставляем свой след везде, где бываем, прикрываясь тем, что запечатлеваем чудеса света, что давно уже прекрасно сделали за нас мастера фотографии, а плоды их труда продаются в книжных магазинах и киосках на каждом углу. Но как же можно, вернувшись домой, показывать тетушке тосканский пейзаж на открытках – раз там нет меня, значит, нет и доказательств того, что я там был!

Настоящие только те скалы, на которые взобрался я. Подтверждено существование только того памятника, к которому прислонилась моя жена. Интересен только тот храм, рядом с которым сияет гордой улыбкой мое лицо. С помощью фотоаппарата мы присваиваем себе красоту, заполучаем ее во владение, сжимаем до нужных размеров, одомашниваем и, наконец, помещаем на голые стены гостиной, дабы доказать избранным родственникам и друзьям одно ее совершенно неотъемлемое свойство: я ее видел, я был ее частью, я ее заснял, а значит – она есть.

Из статьи Джилл Туиди «Любительская фотография: мир, каким он не является, и наш Фрэд», газета «Гардиан»

Нынче любые поездки - просто повод таскать с места на место камеру, а все туристы покорны Его Величеству Объективу. Старомодных путешественников, которым хватает замедлить шаг и оглядеть все вокруг своим отсталым человеческим оком, вытесняют фотографы с их ритуальной постановкой сцены, когда ничто живое не вправе пошевелиться или вторгнуться в границы кадра. Чудаки без фотоаппарата обязаны уступить место людям, работающим всерьез, дождаться мига отправления обряда и пожертвовать свое время тем, кто замирает на минуту и выпускает на волю голодного до пейзажей бога Поляроида. И население целой страны, сознающее, что его пожирает, заглатывает и впитывает в себя этот стеклянный глаз с черным ободком, выдавливает из заезжих фотоканнибалов все, что может. Возжелал снимок жены моей и осла моего? "Денги давай!"

Все это, возможно, не имело бы значения, будь результаты внушительны и если бы вся эта суетливо щелкающая братия выдавала на-гора то, чего не бывало прежде, образы невиданной доселе красы или несказанную истину. Увы, типичные кадры - лишь облагороженная форма рисунков на заборе.

Фотоаппарат - только способ вставить в картину самого себя под предлогом стремления втиснуть в кадр чудеса света, которые уже давно запечатлены профессионалами и пачками продаются в любом газетном киоске. Но какой смысл, воротясь домой, показывать тете Маше типовые открытки с видами Тосканы, если на них нет наших лиц, подтверждающих, что мы и вправду там были?

Гряда камней недостоверна, если на ее фоне не снялся я. Памятники ставят именно для того, чтобы их подпирала сбоку моя женушка. Святыни лишены прелести, если в кадре нет моей улыбающейся физиономии. Благодаря камере я завладеваю любой красотой, покоряю ее, укрощаю, уменьшаю в размерах и переношу на пустующую стену в гостиной, чтобы внушить родным и близким важнейшую мысль: я был там, я видел, вот фото – и, стало быть, красота существует.

Все современные путешествия сводятся к простому перемещению фотоаппарата с места на место, а все путешественники находятся под властью всемогущего объектива. Туристов со старомодными взглядами, стоящих и по-старинке глазеющих на окружающее, распихивают фотографы-любители, принимающие как должное то, что во время ритуала фокусировки ничто и никто не имеет права ни шелохнуться, ни пересечь обозримое пространство. Когда автобусный караван останавливается и выпускает на свободу «божество мгновенного снимка», экстравагантные существа, у которых нет фотоаппарата, обязаны уступить место людям, занимающихся серьезным делом, и ждать завершения обрядных таинств, развлекая себя чем-то на досуге.

Населения целых стран, наблюдая за тем, как обрамлённое черной каймой, пристально смотрящее на них око разделывает на кадры, жадно поглощает и всасывает их, стараются выжать все, что можно, из «этих каннибалов». «Хочешь фото мой шатёр, мой верблюд? Ты платить!»

Наверно, все это не имело бы никакого значения, если бы был хоть какой-то стоящий результат. Если бы вся эта суета и щёлканье создавали, в конце концов, что-то новое, не существовавшее ранее, … снимки, запечатлевшие красоту или ставшие откровением. Но, к сожалению, это все не так. Фотоаппарат – это те же граффити, допущенные в приличное общество.

Фотоаппарат – это инструмент, с помощью которого мы запечатлеваем себя на фоне всего, что нас окружает, под благовидным предлогом увековечить то, что уже успешно увековечено профессионалами, а теперь выставлено на продажу в любом книжном магазине и газетном киоске. Ну, и какой смысл по возвращению домой показывать тётушке открытки с пейзажами Тосканы, если нас на них нет, а значит нет и доказательств того, что мы там были?

Любая гряда скал окажется иллюзией, если между ними нет меня, чтобы подтвердить их достоверность. Памятники существуют исключительно ради удобства моей жены, чтобы она могла на них опереться. Что интересного в том храме, если рядом нет моей ухмыляющейся физиономии? При помощи фотоаппарата я присваиваю красоту, обладаю ею, укрощаю ее, и, втиснув в рамочку, воссоздаю ее на «голой» стене моей гостиной для того, чтобы доказать избранному кругу друзей и родных самое важное о сущности этих красот: я их видел, я там был, я их сфотографировал, следовательно, они существуют.

Отрывок из статьи «Любительская фотография: мир, которого нет, и современные Флинстоуны»

Сегодня путешествия – это не более чем повод пощелкать затвором фотоаппарата, переводимого с одного объекта на другой. Те старомодные путешественники, которым достаточно просто понаблюдать за окрестностями парой невооруженных глаз, вынуждены отступать под напором фотографов, воспринимающим как нечто само собой разумеющееся то, что во время исполняемого ими ритуала никто не может ни двигаться, ни вторгаться в снимаемую ими картину.
Редкие индивидуумы, в руках которых нет фотокамер, должны уступить место людям, занимающимся «настоящим делом». Им приходится терпеливо дожидаться окончания ритуала и тихо стоять в сторонке, пока нескончаемый поток поклонников нового бога под названием “Instamatic” не совершит своих обрядовых священнодействий. Что же до коренных жителей тех стран, которые буквально пожираются, поглощаются, всасываются ненасытным и неусыпным оком в черном обрамлении, то они, пользуясь случаем, выжимают из своих пожирателей все, что только могут. «Хотеть фотографировать мой дом, моего верблюда? Заплати!»
Все это, пожалуй, не имело бы никакого значения, если бы людьми совершалось нечто действительно значимое – если бы эта суета и это бесконечное щелканье затворов давали нам что-то новое, чего не было прежде: фотографии божественных красот или образы вечных истин. К сожалению, это не так. Сегодняшняя фотография – этот тот же непристойный рисунок на заборе, только сделанный пристойным способом.
Фотокамера – это способ оставить свой собственный след на всем, что нас окружает, под предлогом увековечивания Чудес Света, которые и без нас чудесно увековечены профессионалами и продаются на каждом углу. Но какой смысл показывать тете Глаше открытки с видами тосканских пейзажей, если в них нет нас самих и, следовательно, нет доказательств, что я там был?
Может ли нагромождение скал быть реальным, если рядом нет меня? Памятник существует лишь тогда, когда на него опирается моя жена. Храм интересен лишь тем, что на его фоне виден мой оскал. С помощью фотокамеры я овладеваю красотами мира, делаю их своими, сжимаю их, приручаю, и, в конце концов, вывешиваю на голой стене своей гостиной, предъявляя избранному кругу друзей и семье доказательства того жизненно важного факта, что я там был, я все это видел, фотографировал, и, следовательно, все это существует.

из статьи Джима Туиди в "Гардиан" "Любительская фотография: мир, которого не существует"

В наши дни туризм - только способ перевозки фотокамеры с места на место. Туристами правит всемогущий объектив. Старомодных экскурсантов, чей предел желаний - постоять и посмотреть своими глазами - этакий анахронизм! - оттесняют фотографы, убежденные, что во время их ритуального действа по наведению камеры ничто не вправе двигаться в поле зрения объектива. Странные чудаки без камер должны уступить место тем, кто занят более подобающим делом, должны терпеливо сносить церемонию съемки и ждать своей очереди, когда из подъезжающих туристических автобусов вырывается на волю Его Величество Фотоаппарат. Жители многих стран, видя, как их пожирает, заглатывает и запрессовывает в свое нутро это пристальное стеклянное око, выжимают из людоедов все, что только могут. Хочешь снять мой дом, моего верблюда? Плати.

Все это, возможно, не имело бы значения, если бы в результате получалось что-нибудь полезное. Если бы эта постоянная суета и щелканье камерой в итоге создавали что-то, чего еще не было - фотоснимки, запечатлевшие красоту или открывающие истину. Грустно сознавать, что это не так. Фотография - лишь благопристойный вариант настенных надписей.

Фотокамера - это способ оставить свой след на том, что видишь, прикрываясь фотографированием чудес света, давно уже расчудесным образом отснятых профессионалами и продающихся на каждом углу в книжных лавках и газетных киосках. Но что толку, вернувшись домой, показывать тетушке фотографии тосканского пейзажа, если вас нет в кадре, чтобы подтвердить, что вы там были?

Никакое нагромождение скал не реально, если в нем нет меня. Ни один памятник не существует, если к нему не прислоняется моя жена. Ни один храм не представляет интереса, если рядом нет моей сияющей физиономии. С помощью камеры я приобретаю все красивое, я владею им, я сжимаю его в размерах, приручаю его и воспроизвожу на пустой стене своей гостиной, дабы подтвердить избранным друзьям и членам семьи важнейшую истину об этих красотах: я их видел, я там был, я их сфотографировал, и вуаля! - вот они.

(Из статьи Джилл Твиди "Любительская фотография: мир, каким он не является, и наш Фред" в "Гардиан").

Теперь путешествие – лишь повод для перетаскивания фотоаппарата из одного места в другое, а все путешественники – рабы всесильного объектива. Тех, кто по старинке предпочитает лишь обозревать окрестности, обходясь собственными глазами, вытесняют фотографы. Само собой, когда фотограф исполняет ритуал наведения объектива, никто не смеет шевелиться или загораживать обзор. Странные люди, лишенные фотоаппарата, должны немедленно уступить место тем, кто проводит время с пользой. Пусть подождут, пока ритуал не завершится, пусть пропустят вперед целые автобусы туристов, спешащих расчехлить свой ненаглядный предмет культа на фоне живописного вида. А жители целых государств, постоянно пожираемых, проглатываемых, втягиваемых внутрь этой черной дыры, стараются отхватить у каннибалов хоть что-то. Хотите сфотографировать мой дом, моего верблюда? Деньги вперед.

Все это не имело бы никакого значения, если бы в результате получалось что-то достойное. Если бы весь этот труд, все это щелканье выливалось в нечто новое, в моменты пойманной красоты или в рассказ об истине... Но, как ни грустно, выходит другое. Такие фотографии – не что иное, как узаконенная форма граффити.

Фотография – наш способ тиражирования себя на фоне чего угодно. Мы делаем вид, что хотим запечатлеть образы всех Чудес Света, но ведь они уже давно запечатлены профессионалами и продаются на каждом углу. Зачем же, вернувшись из отпуска, показывать тете Зине открытки с тосканскими пейзажами, если там нет нас, а значит, нет никаких доказательств, что мы и правда там были?

Без меня нет никакой горной цепи. Памятника тоже нет, если на него не облокотилась жена. Церковь не представляет никакого интереса, если к ней не прилагается моя ухмыляющаяся физиономия. Благодаря фотоаппарату я получаю власть над всеми красотами мира, завладеваю ими, уменьшаю их, приручаю и заполняю ими пустую стену своей гостиной. Так проще доказать избранным друзьям и родственникам самую суть этих красот: я их видел, я там был, я их сфотографировал – значит, они есть.

(из статьи Джилл Твиди "Любительская фотография: мир, которого нет, и наш друг Фред" для «Гардиан»)

Все путешествия в наши дни – лишь средство перемещения фотокамеры в пространстве, все путешественники – покорные рабы всемогущего объектива. Старомодных экскурсантов, вздумавших остановиться и взглянуть вокруг своими несовременными глазами, теснят фотографы: пока идет священнодействие, ничто не смеет шевельнуться или случайно попасть в кадр. Чудаки без фотокамер, дайте дорогу своим экипированным собратьям, замрите, пока вершится ритуал, и терпеливо ждите, пока целые автобусы туристов выпускают на волю фотографических богов и насылают их на окружающие ландшафты. Населения целых стран, чувствуя, как их сжирает, поглощает, засасывает немигающий глаз с черной каймой, спешат урвать у людоеда все, что могут. Хочешь фото мой дом? Мой верблюд? Плати.

Все это было бы неважно, если бы в результате бесконечной суеты и щелканья выходило нечто достойное внимания, нечто оригинальное – образы невиданной доселе красоты, провозглашенные истины ... Но увы, это не так. В сущности, фотография – это тот же рисунок на стене, только респектабельнее.

Фотокамера служит нам средством поставить штамп «здесь был я» на всем, что мы видим, якобы увековечивая чудеса света, уже прекрасно и профессионально увековеченные до нас и продающиеся на каждом углу, в любом книжном или газетном киоске. Но какой же смысл показывать открытки тосканских пейзажей тетушке Мод, если на картинке нет нас, в подтверждение того, что там были мы?

Любая горная гряда не считается существующей, пока рядом с ней не появлюсь я. Любой памятник воздвигнут исключительно для того, чтобы на него могла облокотиться моя жена. Любой храм представляет интерес только если рядом с ним стою я, улыбаясь в объектив. С помощью камеры я захватываю все прекрасное, присваиваю его, уменьшаю в размерах, одомашниваю и воспроизвожу на голой стене своей гостиной, чтобы доказать избранному кругу друзей и родственников один-единственный непреложный факт: я видел эту красоту, я там был и снял ее на пленку – следовательно, она существует.

«Любительская фотография: мир такой, какой он не есть, и наш Фред». Джилл Твиди, «Гардиан»

На сегодняшний день туризм – это всего лишь способ перемещения фотокамеры из одного места в другое, а современными туристами правит Всемогущий объектив. Те, кто еще остался верен этой чрезвычайно старомодной традиции просто стоять и смотреть, оказываются оттесненными в угол туристами с фотоаппаратами, которые считают само собой разумеющимся, что пока они заняты «ритуалом» фокусировки своих фотокамер, никто и ничто не вправе пошевелиться или заслонить вожделенный объект. Эти «чудаки» без фотоаппаратов вынуждены уступить место своим более экипированным собратьям и безропотно ждать, пока не закончатся ритуалы и пока очередной туристический автобус не исторгнет наружу божество по имени Кодак. Жителям целой страны - и не одной! - видя как их пожирает, заглатывает, засасывает словно пылесос глазеющее на них черное кольцо объектива, приходится отвоевывать у «каннибалов» все, что смогут. Хочешь фотографию моего дома, моего верблюда? - Плати.

Возможно все вышесказанное не имело бы никакого значения, если бы было достигнуто что-либо стоящее. Если бы в результате этой вечной суеты и щелкания затвором фотоаппарата рождалось что-то новое, не существовавшее ранее: запечатливались новые красоты или устанавливалась истина. К сожалению это не так. Фотоснимки туристов заслуживают уважения не более, чем граффити.

Сегодня фотокамера – это инструмент, при помощи которого мы «штампуем» свое изображение на всем, что видим, под тем предлогом, что снимаем на камеру чудеса света, несмотря на то, что сделанные профессионалами первоклассные фотографии этих достопримечательностей продаются на каждом углу в любом книжном магазине или газетном киоске. Но что толку показывать тетушке Мод по возвращении домой открытки живописной Тоскани, раз у нас нет доказательства тому, что мы там были, ведь на фотокарточке нас нет?

Ни одной скалы нет в природе, если я на ней не запечатлен. Ни один памятник не существует, если нет фотографии моей жены, прислонившейся к нему. Ни один собор не представляет интереса, если на его фоне не видно моего широко улыбающегося лица. При помощи моей фотокамеры я присваиваю себе красоты этого мира, безраздельно владею ими, уменьшаю их, делаю частью своего быта, вешаю на пустой стене в гостинной, чтобы продемонстрировать узкому кругу друзей и родственников единственно значимый факт об этих красотах: я там был, я их видел, я их сфотографировал, следовательно, они существуют.

В наши дни роль путешествий сводится лишь к перевозке с места на место фотоаппарата: туристами правит всемогущий объектив. Фотографы бесцеремонно отпихивают старомодных путешественников, жаждущих стоять и любоваться окружающими красотами – подумать только, своими собственными допотопными глазами! Ведь фотографы уверены, что в ходе священного ритуала наводки на резкость все вокруг обязано замереть и не смеет даже промелькнуть в поле их зрения. Чудаки без фотоаппаратов должны дать дорогу тем, кто занят делом, должны отступить в сторону, пока идет священное действо, должны переждать нашествие туристических автобусов, из которых на волю вырывается божество фотографии. Населения целых стран ощущают себя жертвами каннибализма, чувствуют, как их поглощает, засасывает черный глаз объектива. При этом они выжимают из каннибалов все, что получится: «Хочешь фото мой дом, мой верблюд? Плати!»

Вероятно, все это не имело бы значения, если бы произведения говорили сами за себя, если бы в итоге всей этой неутихающей суеты и бесконечных щелчков затвора рождались шедевры, запечатлевшие красоту или показавшие истину. Печально, но этого не происходит. Фотографии – те же настенные рисунки, получившие более высокий статус.

Фотоаппарат – это средство запечатлеть себя на всем, что мы видим, под предлогом необходимости увековечить чудеса света, – увековечить, несмотря на то что это уже сделали профессионалы, чьи великолепные работы можно купить в магазинчиках и киосках на любом углу. Но что толку показывать дома любимой тетушке открытки с видами Тосканы, если нас самих на этих фотографиях нет? Как мы можем доказать, что действительно там были?

Без меня скалистая гряда совсем не похожа на настоящую. Памятник старины не существует, если к нему не прислонилась моя жена. Храм не представляет никакого интереса без моей улыбающейся физиономии. Посредством фотоаппарата я присваиваю все прекрасное, овладеваю им, сжимаю его, приручаю и воспроизвожу на пустой стене гостиной. Для узкого круга друзей и родственников эти изображения становятся доказательством единственно значимого факта: я там был, я это видел, я это сфотографировал, и, следовательно, все это существует.

отрывок из статьи Джил Твиди «Любительская фотография: неправдоподобный мир и наш Фред», опубликованной в газете «Гардиан»

В наши дни путешествие целиком сводится лишь к перемещению фотоаппарата из одного пункта в другой, а все путешественники находятся во власти всемогущего объектива. Те же, весьма старомодные, туристы, которым хотелось бы стоять и взирать на красоты своими собственными глазами, - что не соответствует условиям современности, -вытесняются туристами с фотоаппаратами, которые воспринимают как нечто само собой разумеющееся положение вещей, когда ничто вокруг не должно двигаться в их поле обзора или пересекать его в тот момент, когда они совершают обряд наведения объектива. А странные существа, не имеющие фотоаппаратов, должны отойти в сторону, уступив место тем, кто занят более “пристойным” делом, должны ждать, когда же закончится ритуальное отправление, и потерпеть, пока целые автобусы не высадятся и не спустят на окрестные пейзажи божка по имени «мыльница». А населения целых стран, заметив, как чёрное кольцо видоискателя пожирает их, проглатывает и всасывает, будто пылесос, в свою очередь выжимают из кровопийц всё, что можно. Хотите сфотографировать мой дом или моего верблюда? Извольте раскошелиться.

Всё это, возможно, не имело бы значения, если бы появлялось что-нибудь путное. Если бы вся эта бурная деятельность и щёлканье создавали бы в итоге нечто, чего не существовало доныне: прекрасные виды, которые удалось уловить, или реальность, которую удалось донести. Но, к сожалению, это не так. Фотографирование – всего лишь приличная форма граффити.

Фотоаппарат – это способ запечатлеть себя любимого на фоне всего, что ты узрел, под видом увековечивания «чудес света», которые давно бесподобно сняты профессионалами, а снимки продаются в книжных магазинах и газетных киосках на каждом шагу. Действительно, какой смысл по возвращении домой показывать Тёте Асе почтовые открытки с видами Тосканы, если тебя самого там нет? Надо же доказать, что ты на самом деле там был!

Никаких гор не существует, если меня нет на их фоне. Если бы моя жена не прислонилась к этому памятнику, его и вовсе не было бы. Разве этот храм представлял бы интерес, если бы не моя широко улыбающаяся физиономия рядом с ним? Фотоаппарат даёт мне возможность присвоить все красоты мира, владеть ими, уменьшать их размер, приноравливать по своему вкусу и размещать на пустой стене гостиной, с тем чтобы доказать избранным друзьям и родственникам единственно существенный факт относительно данных красот: Я видел их, Я был там, Я сфотографировал их, и только поэтому они существуют.

Нынешние путешествия - лишь способ перевозки фотокамеры с места на место. Путешественники стали слугами всесильного объектива. Туристов старой закалки, которым довольно постоять, полюбоваться красотами по старинке, глазами, оттирают в сторону "фотографы", полагающие, что все должно замереть, исчезнуть из поля обзора, пока они, священнодействуя, наводят объективы на резкость. Экстравагантному чудаку не при камере остается посторониться, уступить дорогу людям, занятым серьезным делом, терпеливо ожидать окончания ритуальных таинств, томясь, наблюдать, как набитые туристами автобусы притормаживают, чтобы пассажиры успели выпустить на простор своего бога «из мыльницы». Население целых стран, опомнившись, что вот-вот и пропадет, исчезнет в черной воронке наглого зрачка, выхватывает у хищной орды то, что еще спасти можно. Желаете сделать карточку моего дома? И верблюда? Заплатите и лады!
Допустим, на все это можно было махнуть рукой, если бы на свет появлялось хоть что-нибудь дельное. Вот если бы в результате этой назойливой суеты и непрестанного щелканья рождалось нечто действительно новое, скажем, остановленные мгновения красоты или нежданно открывшаяся истина. Досадно, но это не так. Фотоаппарат тождественен граффити, он только выглядит респектабельней.
Камера — это устройство, посредством которого мы накладываем свое изображение словно печать на все, что видим вокруг, якобы запечатлевая чудеса света. Пускай те чудеса света, давно и умело запечатленные профессионалами, продаются оптом и в розницу в любой книжной лавке или газетном киоске. Но ведь глупо, вернувшись домой, показывать тетушке Мод почтовые открытки с видами тосканских пейзажей, если нас самих на карточке нет как подтверждения того, что мы в Тоскане были?
Горный хребет недостоверен, если меня нет в кадре. Памятники культуры существуют только благодаря тому, что к ним прислонилась фигурка моей жены. Кому интересен какой-то древний храм, если рядом не сияет моя довольная физиономия? Фотокамерой я пленяю прекрасное, обладаю им, уменьшаю, приручаю и воспроизвожу на свободной стене моей гостиной, чтобы доказать избранному кругу друзей и родных наиглавнейший факт: я там побывал, я видел эти достопримечательности, я их фотографировал, и, стало быть, они существуют.

Из статьи Джилл Твиди «Любительская фотография. Мир, не такой, как он есть, или наш Фред», «Гардиан».

В наше время путешествие — это просто перевозка с места на место фотоаппарата. Все туристы — рабы всемогущего объектива. Отсталых от жизни людишек, которым хочется просто постоять и посмотреть на диковинки по старинке — глазами, сметают в сторону фотографы. Им ясно как Божий день, что во время исполнения ритуала нацеливания на объект двигаться между объективом и объектом съемки нельзя никому. И чудаки, которые вышли в свет без фотоаппаратов, обязаны уступить место тем, кто занят делом, обязаны ожидать завершения ритуалов и найти себе какое-нибудь занятие, пока целыми автобусами выгружаются и набрасываются на окружающий пейзаж дешевые фотокамеры. Жители экзотических стран, видя, что их ест поедом, засасывает в себя немигающий глаз-живоглот с черным ободком, пытаются у каннибалов хоть что-то вытребовать в качестве компенсации. «Хочешь фото мой дом, мой верблюд? Денги давай».

И оно бы все ничего, если бы от этого какой толк был, если бы из всего этого беганья и щелканья выходило что-то прежде небывалое, красота неописуемая или истина какая. Но ведь нету этого ничего. Фотоаппарат — это просто более пристойное орудие нанесения граффити.

С помощью фотокамеры мы припечатываем себя ко всему, что видим, по легенде при этом запечатлевая чудеса света, которые и без нас уже замечательно запечатлены профессионалами и продаются на каждом углу. Но толку показывать дома тете открытки с итальянскими пейзажами, если на этих открытках нету тебя? Как докажешь, что ты там был?

Все камни и развалины — иллюзия, раз на этих камнях нет меня. Все памятники для того единственно и существуют, чтобы к ним прислонилась моя жена. Никакие соборы никому не интересны, если рядом с собором нет моей идиотской улыбки. Я своим фотоаппаратом сгребаю в кучу все красоты, присваиваю их себе, ужимаю, приручаю и воспроизвожу на голой стене своей гостиной, чтобы доказать избранным из друзей и родных один невероятно важный факт насчет этих красот: я их видел, я там был, я все это фотографировал, и, следовательно, оно все существует.

В наше время всякое путешествие – это просто средство перемещения фотокамеры из одного места в другое, а всяким путешественником управляет всемогущая линза его объектива. Туристов, старомодных до такой степени, чтобы лишь стоять и смотреть своими отставшими от времени глазами, отпихивают в сторону фотографы, для которых само собой разумеется, что, пока они совершают свой ритуал наведения на резкость, ничто не может двигаться или загораживать им видимость. Те чудаки, что любуются видом без камеры в руках, должны уступить место надлежащим образом оснащённым коллегам и пережидать, пока те, порой целыми автобусами, напускают на пейзаж «Инстаматик» – своё полуавтоматическое божество. А целые народы, видя, как их заглатывают и засасывают внутрь эти зрачки-каннибалы, окружённые чёрными кольцами, стараются отплатить им как смогут. Тебе охота снять мой дом, моего верблюда? Тогда плати!
Ничего подобного, думается, не происходило бы, если бы вся эта суета со щёлканьем затворами приводила к чему-либо стоящему – схваченным камерой образам невиданной красоты или доселе не высказанным истинам. Однако, увы, такого не наблюдается: по существу, это те же граффити, которым камера придаёт респектабельность.
Камера – это средство, с помощью которого мы ставим свой штампик на всём, что мы видим, якобы запечатлевая Чудеса Света, которые уже давно и наилучшим образом запечатлены профессионалами, причём их творения можно легко приобрести на каждом углу, в любом киоске или книжном магазине. Но что за радость, вернувшись домой, показывать своей тётушке открытки с пейзажами Тосканы, если нас нет на снимке, – кто докажет, что мы там были?
Никто не поверит в истинное существование каких-то причудливых скал, если я не примощусь среди них. Нет никакого монумента без того, чтобы моя супруга на него не облокотилась. Никому не интересен какой-то там храм, если рядом нет моей ухмыляющейся физиономии. С помощью камеры
я присваиваю всё прекрасное, я обладаю им, уменьшаю до нужных размеров, одомашниваю и воспроизвожу на пустой стене своей гостиной с одной лишь целью: доказать избранному кругу друзей и родственников единственный и самый важный факт, касающийся этих красот, – что я там был, я их видел, я их сфотографировал, и, следовательно, они существуют.

В наше время путешествия - это всего лишь способ перемещения фотокамеры из одного места в другое, а туристы находятся в подчинении у всемогущих объективов. Путешественники, старомодные настолько, что ограничиваются лишь стремлением постоять и посмотреть, не пользуясь при этом ничем, кроме такого анахронизма, как просто зрение, оттеснены фотографами, которые считают само собой разумеющимся, что во время ритуала наводки на резкость должно замереть все, находящееся в поле их зрения. Эксцентричным людям без фотокамер следует отступить перед теми, кто оснащен должным образом, следует ждать окончания ритуалов и подходящего момента, пока останавливаются полные туристов автобусы и пейзаж оказывается во власти божка "Инстаматик". Целые страны, ощущая себя съеденными, проглоченными, всосанными этим неподвижным оком, окруженным черным кольцом, стараются вырвать у этих людоедов все, что можно. Вы хотите сфотографировать мой дом, моего верблюда? Платите.

Возможно, все это не имело бы значения, если бы создавалось что-либо стоящее. Если бы в результате всей этой деловитости и щелканья затвором возникало бы, в конце концов, нечто ранее не существовавшее, запечатлевалась бы красота или рождалась истина. Увы, это не так. Фотокамера - просто инструмент граффити, которому придана респектабельность.

Фотокамера служит для того, чтобы запечатлевать нас на всем, что мы видим, под предлогом съемки чудес света, давным-давно прекрасно снятых профессионалами, результаты трудов которых продаются на каждом углу в книжных магазинах и газетных киосках. Но какой смысл, вернувшись домой, показывать тётушке Матильде открытки с пейзажами Тосканы, если на них нет нас и поэтому невозможно доказать, что мы там были?

Разве реальны эти скалы, если на них нет меня? Не существует ни один монумент, кроме тех, на которые опирается моя жена. Ни один собор не представляет собой какого либо интереса, если рядом с ним нет моей ухмыляющейся физиономии. С помощью фотокамеры я присваиваю все эти красоты, обладаю ими, заключаю их в рамки, одомашниваю их и воспроизвожу на стене моей бесцветной гостиной для узкого круга друзей и семьи, чтобы доказать только один, абсолютно жизненно необходимый факт, относящийся к этим красотам: я их видел, я там был, я их сфотографировал и, следовательно, я существую!